О ПРОФЕССОРЕ А.А. БАРТОЛОМЕЕ

Первая моя встреча с А.А. Бартоломеем произошла, когда я был еще аспирантом, в середине 80-х годов на одной из Всесоюзных конференций по динамике оснований и подземных сооружений. В те времена такие конференции проходили несколько по-другому - в них участвовало до тысячи человек, количество докладов измерялось сотнями, и практически все из них были стендовыми. Это позволяло всем участникам представить результаты своей работы, обсудить их с ведущими специалистами и известными учеными, ответить на множество вопросов практически без ограничения по времени. На доклад (работу секции) отводилось до 2-х часов, ближе к завершению которых всех докладчиков, в обязательном порядке, обходила группа из крупных ученых, членов организационного и научного комитетов, руководителей секций. Затем все вынесенные на секцию доклады получали на пленарном заседании свою критическую оценку, которая не всегда была лицеприятной, и зачастую там разгорались достаточно бурные дискуссии.

Так и к моему докладу по исследованию колебаний свайных фундаментов от кинематического возбуждения подошел профессор А.А. Бартоломей с вопросом «Ну-ка, молодой человек расскажите, что Вы тут придумали?» Помню его положительную доброжелательную оценку моих ответов на «каверзные» (как мне показалось) вопросы. Но тогда я был ориентирован исключительно на ученых-«динамиков», чьи фамилии постоянно возникали у меня перед глазами при изучении литературы непосредственно по теме моей диссертации: О.А. Савинова, Д.Д. Баркана, О.Я. Шехтер, Б.Г. Коренева, П.Л. Иванова, Л.Р. Ставницера, В.А. Ильичева, Н.С. Швец. Увидеть и пообщаться с ними - было пределом моих желаний! Возможно поэтому наша первая встреча с А.А. Бартоломеем не оставила у меня яркого воспоминания.

Повторное более близкое «знакомство» с Анатолием Александровичем Бартоломеем произошло уже существенно позже, на IV Международной конференции по проблемам свайного фундаментостроения в Саратове в 1994 г. Хочу сразу оговориться, что я конечно знал данное ему при рождении имя - Адольф, но ни разу не назвал его иначе, чем Анатолий Александрович. Так было принято в кругу его учеников и, как мне кажется, близких друзей. На конференциях и других научных мероприятиях он постоянно был окружен «свитой» из своих молодых сотрудников. Это всегда выгодно выделяло его среди других крупных ученых из Москвы и Санкт-Петербурга. Казалось, центр Российской геотехнической науки переместился в Пермь. Тем более, что в то достаточно трудное для нашей науки время регулярные представительные конференции на постсоветском пространстве проводились только А.А. Бартоломеем по свайной тематике. Конечно, в оргкомитеты конференций входило еще много других замечательных отечественных и зарубежных ученых - он был инициатором, организатором и руководителем, главным редактором выпускаемых трудов.

Не могу сказать, кто автор выражения: «В Риме находится резиденция Римского Папы, а в Перми - Папы Свайного», но я неоднократно слышал его в разных компаниях, в кулуарах научных симпозиумов и конференций у нас в России и за рубежом (на Украине, в Азербайджане, Индии, Чехии). Как однажды с высокой трибуны сказал наш иностранный коллега - гражданин Израиля: «Планировал поехать на симпозиум в Бостон, но узнал о конференции в Перми. Конечно, приехал к Вам. Симпозиумов - много, а конференцию Бартоломея пропускать нельзя».

Будучи тогда уже заведующим НИЛ ДОФ и кафедрой ИГОФ, директором экспертного и проектного управления Новосибирского архитектурно-строительного университета, я старался тоже не пропустить ни одной из его научных конференций. Участвовать в них и других профессиональных мероприятиях, докладывать результаты своей работы, изучать последние достижения науки и опыт практического фундаментостроения. Так постепенно произошло мое сближение и последующая дружба с Анатолием Александровичем и многими из его учеников. Возможно, по отношению к Анатолию Александровичу это звучит несколько бестактно, но он воспринимался не только как Учитель, но и как старший товарищ, был чутким, доброжелательным человеком, который не забывал даже мелочей, если они были важны для окружающих его людей.

Допускаю, что изначально на его внимание ко мне повлияло, в том числе, неравнодушное отношение к моему родному Новосибирску. Сразу при знакомстве он сообщил, что мальчиком проезжал его (позже об этом он напоминал мне еще минимум пять-шесть раз). Анатолий Александрович не бывал в Новосибирске в зрелом возрасте, но несколько раз упоминал о своем желании посетить его при случае. Конечно, я с готовностью отзывался на это, и однажды мы с Андреем Пономаревым даже разговаривали об объединении наших организационных усилий в данном направлении. К сожалению, этому не суждено было случиться.

В 90-е годы в Новосибирске выпускались одни из лучших сортов водки в стране. Разные сувенирные наборы Сибирских водок из 9 бутылочек по 50 грамм я старался привозить Анатолию Александровичу, по возможности, на каждую нашу встречу. Особенно после того, как он высоко отметил их практичность в одной из застольных бесед: «Это очень мне нравится, и не только из-за качественного содержимого. Я стараюсь держать эти бутылочки у себя в ректорском кабинете. Часто возникает ситуация, когда нужно закрепить результаты беседы. Если это полноценная бутылка, то и убрать ее сразу не удобно, и посетитель не всегда может сделать своевременный вывод о завершении аудиенции. А тут все - пора заниматься другими делами!»

Кстати на этикетке одной из водок ("Новониколаевской") была изображена школа, в которой я проучился все 10 лет - одно из старейших зданий Новосибирска. О чем, уже я, в свою очередь, говорил Анатолию Александровичу, наверное, каждый раз. А он неизменно отвечал, что это лучшая водка, которую он пробовал в жизни! В этой связи также вспоминаю его рассказ о праздновании своего 60-летнего юбилея: «С утра всем поздравляющим в моем кабинете подавалась рюмка коньяка, а мне секретарша наливала чай, соответствующего цвета. Так вот представь себе, Леня, к вечеру я выпил чуть более четырех литров этого чая!»

Мне кажется, главное - Анатолий Александрович умел не только работать, но и, несмотря ни на что, обладал исключительным жизнелюбием. Его умению наслаждаться жизнью следовало позавидовать и поучиться. Он любил и умел быть центром компании, его невозможно представить не энергичным. Поэтому, в большинстве удобных случаев, вечерами, мы продолжали свое общение в более тесных кругах, постоянными обязательными участниками которых были Андрей Пономарев и Александр Богомолов. Всегда это было очень интересно. Он умел соединять серьезность и глубину обсуждаемых вопросов с непринужденной беседой. Некоторым его советам я пытаюсь следовать до сих пор.

В последние годы мы иногда вели с ним достаточно доверительные беседы по многим вопросам. Как-то раз зашел разговор о его учениках - аспирантах, которых было около 50 человек. Так вот, на мой вопрос, Анатолий Александрович особо выделил четверых - Бориса Семеновича Юшкова и Игоря Михайловича Омельчака - из старшего поколения, Андрея Будимировича Пономарева и Александра Николаевича Богомолова - аспирантов и докторантов более позднего времени: «Всем им я мог и могу полностью доверять, как в технических вопросах (текст, который они составили, можно смело подписывать не читая - я никогда его не правил), так и во всем остальном».

Периодически, но не часто мы разговаривали с ним по телефону. Последний раз он звонил мне из больницы, разговор был достаточно кратким, наверное, не больше пары минут. Как всегда, я был рад общению и конечно не мог предполагать о серьезности ситуации, и ее дальнейшем трагическом развитии - ведь операция носила плановый характер: она должна была обеспечить Анатолию Александровичу, по его словам, «безпроблемную жизнь лет до ста». Он говорил нам с А. Богомоловым об этом еще по весне, что операция не состоялась на несколько месяцев ранее только из-за неприбытия вовремя требуемого оборудования. Тем не менее, в разговоре Анатолий Александрович еще раз вспомнил о своем предложении моему сыну Матвею - встретиться осенью, рассмотреть уже имевшиеся у него материалы и оформить поступление в аспирантуру.

Недавно, давая интервью Исполнительной дирекции проекта «Кто есть Кто», на вопрос корреспондента «Какое событие в жизни показалось Вам наиболее важным?» я ответил - «Это встречи и общение с выдающимися людьми, которые позволили считать мне их своими Учителями». И сегодня - я придерживаюсь этого мнения. Первым стоит Адольф Александрович Бартоломей! Особенно я горжусь тем, что он сам неоднократно называл меня Своим учеником! Глядя на его портрет, который висит у меня в кабинете на кафедре, я часто вспоминаю его с благодарностью…

 

Профессор, к.т.н., заведующий НИЛ ДОФ и кафедрой ИГОФ Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (Сибстрин)

Л.В. Нуждин

2014 год