Диссертант зачитал выводы и сказал, что «у него все».

Началась обычная рутина защиты: вопросы, ответы, речи оппонентов, выступления приглашенных. Все шло гладко, но когда поток выступающих стал иссякать, еще один из сидевших в зале попросил слова и направился к трибуне, держа в руке толстую пачку листов, отпечатанных на машинке.

Ядовито усмехнувшись, он сверкнул глазами в сторону диссертанта и заявил, что присуждение ему ученой степени было бы равносильно государственному преступлению. Он сказал, что в диссертации ничего нового нет, но, тем не менее, все выводы ошибочны, что работа написана подчиненным диссертанта, а чертежи сделаны за деньги в проектном институте, что справки о внедрении фальшивые, что никакого внедрения не было, и, тем не менее, построенные по рекомендациям диссертанта сооружения разрушаются, а делами о них занимается прокуратура.

Все это говорилось с огнем, тоном глубокого убеждения, с прекрасной дикцией, громким голосом и на первых порах произвело сильное впечатление. Но, как часто бывает в подобных случаях, оратор пересолил. Перебирая свои листки, он начал повторяться и противоречить самому себе, речь затянул и на просьбу председателя говорить покороче, злобно ответил, что никто ему рот затыкать не вправе, на то де и существуют публичные защиты. Стало очевидно, что тут сводятся какие-то личные счеты. Члены совета начали зевать и посматривать на часы.

Закончив свое выступление, оратор победоносно взглянул на диссертанта, положил свои мемуары на стол стенографисток и занял место в первом ряду, прямо под трибуной.

Наступило тяжелое молчание. Все уже выступали раньше, и на призывы председателя никто не откликнулся. Почувствовалось, что исход защиты становится сомнительным.

Вдруг завозился на своем месте один из членов совета, знаменитый профессор, носивший к тому же генеральские погоны. Проворчав под нос, что «этого безобразия так оставлять нельзя», он взял слово и, быстрым шагом идя к трибуне, провозгласил: «Зачитанный нам пасквиль ни в коем случае не должен повлиять на решение совета!»

Затем он кратко и убедительно показал, какие противоречия содержаться в пасквиле, в чем состоят бесспорные достижения диссертанта и за что именно ему надо присудить ученую степень. Генерал славился обоснованностью своих выступлений, и сказанного было совершенно достаточно для положительного решения совета. Но он не ограничился этим.

«Успешная защита диссертации – это триумф диссертанта! Это праздник победы в многолетней борьбе! Именно здесь он получает заслуженное признание. По этой причине и проводят защиты в торжественной обстановке, в присутствии именитых ученых и слушаю мнение подлинных корифеев науки!»

«Вспомним, как проходили триумфы героев древнего Рима! История свидетельствует, что в пышном шествии, среди участников торжества, сновали хулители!» - гремел он с трибуны, указывая пальцем на сидящего перед ним пасквилянта.

«Этих людей нанимали среди подонков общества, за небольшую плату, и они громко поносили триумфатора с тем только, чтобы подчеркнуть его величие и торжество минуты!»

«Вот и сегодня, хула, которую изрыгал автор пасквиля, возвышает достоинства работы и личность диссертанта! Ученый совет оценит должным образом гнусное выступление и единогласно примет единственно возможное решение!»

Голосование за присуждение ученой степени было единогласным.